Сосны негромко шептались между собой, свысока поглядывая на редкие кусты в своем бору. Заканчивалось лето, и листья на тех постепенно желтели, а ягоды наливались ярким цветом. Не так давно прошел дождь, и проселочная дорога, извивающаяся между соснами, блестела вязкой глиной, а старый дом, стоящий от нее чуть в стороне темнел мокрыми деревянными стенами.
Уже смеркалось, когда к невысокому заборчику, брезгливо переступая через мутные лужи, подошла молодая женщина. Она внимательно смотрела под ноги, выискивая, куда бы ступить новенькими остроносыми сапожками, но толку от этого было мало, и блестящая кожа уже покрылась нашлепками грязи. Добравшись до калитки, женщина внимательно посмотрела во двор, видимо проверяя, нет ли там собаки, и только потом осторожно вошла. Поднявшись по старому крыльцу, она громко и уверенно постучала в дверь.
Старая занавеска на маленьком окошке дернулась,
застыла, и через несколько минут дверь неуверенно скрипнула, открываясь.
Сморщенный старичок в видавшей виды одежде вопросительно уставился на
неожиданную гостью. Та немного смутилась и затараторила:
– Добрый вечер! Я бы не хотела Вас беспокоить, но моя машина застряла, а я впервые в этих местах, и все бы ничего, но мобильник не работает, а куда идти я не знаю…
Старичок кашлянул, прервав этот бурный монолог, и надтреснутым голосом произнес:
– Так ты заходи, что на улице-то торчать…
Внутри избушки было темно и тесно, но чистенько, хотя чувствовалось, что чистота эта не была наведена женской рукой. Гостья присела на стоящий в сенцах сундучок и с облегчением стянула заляпанные глиной сапожки. Хозяин исчез за цветастой шторой, гремя какими-то жестянками, видимо, собираясь греть чай. Женщина прошла в комнату и огляделась. Ничего особенного – маленькое помещение, у окошка стол, покрытый цветастой клеенкой, рядом старая тумбочка, с накинутой на нее пожелтевшей от времени вывязанной ажурной салфеткой. На тумбочке небольшой телевизор, на столе хрипит старый радиоприемник – вот и все признаки цивилизации, если не считать фотографий на стенах. Гостья засмотрелась на фото молодого человека в военной форме, обнимающего крепкую молодую девицу в простом ситцевом платье в цветочек. Молодой человек беззаботно улыбался сквозь время, а девушка рядом с ним сосредоточенно смотрела вперед, словно напряженно ожидая неприятностей.
– Это я и жена моя, покойница, - пояснил старичок, неслышно появляясь за спиной гостьи (женщина вздрогнула от неожиданности). – В аккурат перед войной мы с ней в город приезжали, там и сфотографировались. А через месяц я на фронт ушел… Она меня четыре года ждала.
Он помолчал немного, потом встрепенулся:
– Что ж это я баснями-то тебя кормлю! Садись, чай пить будем. Лесной, вкусный, не то, что эта бурда, что в сельпо продают…
Женщина попыталась было отказаться, но старичок рукой махнул:
– Да ладно! До деревни верст двадцать с гаком будет, да еще по лесу – никак не успеешь до темноты добраться. Переночуешь здесь, а завтра дойдешь.
– Верст – это километров? – уточнила женщина. Старичок кивнул. – Да уж, далековато… Но моя машина…
– Да что с ней сделается! – махнул рукой хозяин. – Ночью здесь никто не ходит.
– А, может, телефон… - начала женщина, и тут же прервала себя, рассмеявшись. – О чем это я, откуда бы ему здесь взяться!
Хозяин с мягко улыбкой смотрел на нее. Гостья тряхнула темными волосами и улыбнулась в ответ:
– Ладно, приму Ваше предложение. Меня Ириной зовут.
– Павел Иванович, - представился в ответ старичок.
«Чай» оказался терпким и душистым, а предложенное к нему печенье – сладким и рассыпчатым. А после чая пришло время домашней наливке из ирги с какими-то травами, соленым груздям, копченому салу и прочим деревенским вкусностям. От наливки Ирина осоловела и слушала Павла Ивановича, который оказался весьма разговорчивым, немного подремывая. А потому не сразу сообразила, что тот задает ей вопрос.
– А? – сонно переспросила она. – Простите, я прослушала.
Старичок не обиделся и повторил:
– Я говорю, подвеска у тебя на шее красивая. Она что-то означает, или так, для форсу?
Ирина улыбнулась, хотела отшутиться, но неожиданно для себя призналась:
– Это знак одной из древних богинь.
Старичок удивленно поднял брови:
– Вот как? Неужели Древних Богов до сих пор помнят? А я думал, кроме христиан никого и не осталось…
Ирина усмехнулась:
– Еще как остались! И ведьмы тоже никуда не делись…
– Ну надо же! – восхитился Павел Иванович. – А про ведьм ты откуда знаешь?
Видимо, наливка была крепче, чем казалось, а, может, Ирина выпила больше, чем следовало, потому что, не моргнув глазом, она ответила:
– Так я ведьма. Могу погадать, приворожить, могу и порчу навести, только редко этим занимаюсь. Ауры вижу… Вот у Вас, Павел Иванович, довольно странная аура – я никогда таких не видела.
Старичок смутился и попытался отряхнуть залатанную рубаху:
– Да я ведь гостей не ждал, думал, завтра постираю.
Ирина звонко расхохоталась:
– Я не о том. Да ладно, неважно!
– Ну, неважно, так неважно, - легко согласился Павел Иванович. – А как ты в наши места забрела? Ищешь чего?
– Ищу, - кивнула женщина. – Я ищу людей с каплей Истинной крови.
И снова ей не показалось странным, что она открывает цель своего путешествия, несомненно, тайную, незнакомому в общем-то человеку. А старичок посмотрел на нее озадаченно и спросил:
– А что это за Истинная кровь?
– Когда-то, - принялась объяснять Ирина. – существовала некая раса. Мы называем ее магической, поскольку только представителям этой расы была доступна настоящая магия. Но что-то случилось, люди ополчились на этих существ, и тем, чтобы выжить, пришлось смешаться с человеческим родом и скрыться от их глаз. Они хорошо замаскировались, настолько хорошо, что некоторые даже вступали в брак с людьми и у них рождались дети. Все бы ничего, но магия стала потихоньку забываться. Но!
Ирина повысила голос и гордо вскинула голову, а Павел Иванович вздрогнул от неожиданности:
– Пришло время! Пора вернуть магию в мир! Древние Боги обратились к Избранным и были услышаны! Теперь мы бродим по свету, ищем потомков магической расы, тех, у кого еще силен голос Истинной крови! Скоро наш род возродится!
– Кто это «мы»? – тихонько спросил ошеломленный хозяин.
– Потомки, - снисходительно пояснила гостья. – Те, кто слышат голос Богов, те, кто способен на вот такие вещи, например…
Она замерла, напряглась, лицо ее исказилось и покраснело. Старичок испуганно притих. Через некоторое время Ирина расслабилась и пьяно махнула рукой:
– Не получается, не надо было наливку пить. Ну да ладно.
Павел Иванович облегченно вздохнул и поспешил перевести разговор.
Вскоре Ирина совсем расклеилась. Она сидела за столом, подперев рукой голову, и что-то тихонько напевала. Старичок посмотрел на нее внимательно, острым, оценивающим и совершенно трезвым взглядом, поднялся и вышел во двор. Он постоял там немного, вглядываясь в темное небо, усыпанное яркими звездами, потом вздохнул и, выйдя за калитку, двинулся по раскисшей дороге в сторону, откуда появилась неожиданная гостья. Идти ему пришлось недолго – меньше чем в полукилометре, он увидел посреди огромной лужи намертво застрявшую «Тойоту». Павел Иванович неодобрительно покачал головой:
– Это ж надо придумать, на такой машине по лесным дорогам кататься! Ума ни на грош, а туда же…
Он нахмурился, что-то вспоминая, потом хлопнул в ладоши и строго посмотрел на увязнувшую иномарку. Машина послушно растаяла под его взглядом. Он усмехнулся и пошел обратно, бормоча по дороге себе под нос:
– Наливка ей, видите ли, помешала. Ох, молодежь желторотая… Напридумывают всякого… Истинная кровь, ложная кровь… А по мне, так одна от другой ничем не отличается!
Зайдя на собственное крыльцо, старичок еще раз посмотрел на звезды, чему-то усмехнулся, отчего в лунном свете блеснули его слишком длинные клыки, и, войдя в дом, тщательно затворил за собой дверь.
Текст опубликован и защищен Законом РФ «Об авторском праве и смежных правах» (в ред. Федерального закона от 19.07.95 N 110-ФЗ)
